Советская пропаганда сделала из «вождя пролетарской революцию» икону, за которой было невозможно разглядеть живого человека. Канонизации подверглись и его родные.
Происхождение
Под запретом в СССР оказалась правда о национальных корнях Владимира Ильича. Правда, в 20-е годы эти сведения не содержали бы в себе ничего «компрометирующего». Но в дальнейшем, когда великорусский шовинизм (против которого так страстно боролся сам Ильич) стал одним из компонентов идеологии Советского государства, то любые намёки на нерусское происхождение Ленина стали приравниваться к идеологической диверсии. Публикация сведений об этом была запрещена до конца 80-х гг.
Отец Ленина Илья Ульянов происходил из смешанной семьи. Его отец, дед Ленина Николай Васильевич Ульянин, был русским, крестьянином из-под Арзамаса. Бабушка Ленина по папиной линии, Анна Алексеевна Смирнова, происходила из семьи крещёных калмыков. Под фамилией Ульянов, вместо Ульянин, впервые был записан отец Ленина.
Деда Ленина по маминой линии звали с детства Израилем Моисеевичем Бланком, происходил он из Волынской губернии. Израиль Бланк перешёл в православие, после чего стал называться Александром Дмитриевичем. Израиль-Александр Бланк получил медицинское образование и выдвинулся по государственной службе. Он прославился тем, что подал императору Николаю I проект ассимиляции евреев Российской империи. Бланк женился на Анне Гроссшопф из смешанной немецко-шведской семьи, дослужился до чина, дававшего потомственное дворянство, и, выйдя в отставку, приобрёл поместье Кокушкино.
Таким образом, отец Ленина Илья Николаевич Ульянов женился на дворянке Марии Александровне (Израилевне) Бланк, а потом и сам службою приобрёл потомственное дворянство. Чин действительного статского советника, который был присвоен Илье Ульянову, когда Володе было семь лет, обязывал простой народ обращаться к отцу Ленина не иначе как «ваше превосходительство».
Можно встретить упоминания, будто заживо сожжённый в 1736 году в Симбирске по приговору суда за колдовство некий Яков Яров был одним из дальних предков Ленина. Однако никаких доказательств этого утверждения не существует.
Многострадальная мать
Итак, семья Ульяновых была очень лояльной царю и отечеству. Поэтому известие, что старший сын Александр, учась в Петербургском университете, оказался участником террористической организации, был привлечён к суду за подготовку покушения на царя Александра III и приговорён к смертной казни, стало шоком для Марии Ульяновой (Илья к тому времени уже год как умер).
Не только Мария Александровна написала Александру III прошение о помиловании. По её настоянию это сделал и ожидавший казни сын. Данный факт был засекречен в советское время, ибо не вязался со стойким моральным обликом революционера, брата Ленина. И как знать, не сложилась бы судьба России иначе, если бы царь согласился заменить Александру Ульянову смертную казнь каторгой? Хотя вряд ли. Ведь он сделал то же самое для осуждённого по тому же делу брата Пилсудского, но последнего это не отвратило от революционной деятельности.
Российская империя не преследовала родственников государственных преступников (Ленин потом взял это на заметку, расценив как признак слабости власти), тем не менее, на семью Ульяновых пала тень общественного отчуждения. Она не помешала Владимиру Ульянову поступить в Казанский университет. Правда, его отчислили уже с первого курса – за участие в студенческих беспорядках. По советской версии, Ленин был чуть ли не главным их организатором. Это совсем не так. Он был вовлечён туда в общей массе. Но то, что он был братом казнённого террориста, способствовало его отчислению без права восстановления.
И снова бедная мать, только что пережившая утрату ещё одного ребёнка (в 1891 году в Петербурге от тифа умерла учившаяся там младшая сестра Володи – Ольга; ещё два ребёнка Марии Ульяновой умерли во младенчестве), занялась хлопотами для сына-революционера. Она поехала в Петербург, где по её прошению знакомые люди из министерства, в знак уважения к памяти её мужа, позволили Владимиру сдать экстерном экзамены на университетский диплом.
Обременял сестру без зазрения совести
Профессиональная подготовка революции, в которую с головой окунулся Владимир Ульянов с 25 лет, причиняла много хлопот его родным. Особенно доставалось его старшей сестре Анне, которая была его главным посредником с работодателем Петром Струве, издававшим легальный марксистский журнал, с заграничными социал-демократами, а также доставала ему (через своего мужа Марка Елизарова) фальшивые документы. «Неудивительно, что в её воспоминаниях о великом брате временами проскальзывают раздражительные нотки», – отмечал английский биограф Ленина Адам Улам.
Он же подчёркивал, что Ленин уже тогда проникся верой в своё «предназначение», а потому «не испытывал никакого раскаяния, причиняя близким людям неудобства и обременяя их своими проблемами».
Был ли Ленин привлекателен для женщин?
Улам, автор одной из самых подробных биографий Ильича, дал взвешенную версию интимной жизни Ленина, про которую придумано столько небылиц. В советское время было не принято афишировать факт церковного венчания Владимира Ульянова и Надежды Крупской. Хотя любому было понятно, что их брак, поскольку он был законным, не мог обойтись без церковной церемонии. Революционеры удовлетворялись, как правило, гражданским браком. Но тут Ульянова сослали в Сибирь, а Крупскую – в Уфу. Она написала прошение, чтобы ей дозволили отбывать ссылку вместе с Ульяновым. На что полиция ответила: только в случае официального брака. Заботились слуги самодержавия о моральном облике революционеров. Делать было нечего, и венчание состоялось.
«В Надежде Крупской Ленин нашёл идеальную жену, – пишет английский биограф Ильича. – Она разделяла его мысли и вкусы и была отличным секретарём… Брак был счастливым, и письма Ленина к жене всегда дышали теплотой и заботой».
Много написано про роман между Лениным и Инессой Арманд, вспыхнувший в Париже (или Брюсселе) в 1909 году. Этот эпизод как бы расцвечивает вроде бы неинтересную личную жизнь «вождя мирового пролетариата». Но прямых доказательств их долгой и устойчивой связи нет, хотя мимолётная не исключена.
Те, кто утверждает, что Ленин систематически «ходил налево», не учитывают, что отношение к семье и браку в среде профессиональных революционеров было совершенно другим. Узы брака не считались чем-то таким, что следовало обязательно сохранять. «Этические и социальные нормы революционной интеллигенции требовали в подобных случаях открытого, публичного разрыва отношений, – пишет тот же исследователь. – Надежда Константиновна… продолжала бы заниматься партийной корреспонденцией, а Ленин стал бы жить с Инессой». Когда говорят, что некрасивая и больная Крупская уже не могла быть привлекательна для ещё полного сил Ильича, почему-то не задаются вопросом: а был ли сам Ленин привлекателен именно в этом смысле для Инессы Арманд?
